Рождество или Библия волшебника - Страница 39

К оглавлению

39

В парке погасли фонари. Но один гореть всё же остался.

На лавочке под этим самым не потухшем фонарём сидел парень лет двадцати двух в красной шапке-ушанке, вязаном свитере и больших красивых оранжевых унтах. Он тоже вздрогнул, увидев, как потемнело вокруг в одно мгновение, но с места не сдвинулся. Вместо этого стал прислушиваться.

Человек без лица увидел юношу, гортанью кашлянул и направился на свет. Останавливаясь у каждого дерева, он подошёл из-за спины. Теперь уже можно было разглядеть его «лицо» как следует. Старое, с прожилками, и кое-где сильно потрёпанное морщинами. Без глаз, губ, носа. Лишь большая бородавка, заросшая торчащими волосами, торчала на его щеке.

Он подошёл очень близко.

— Lje al'min h'i, Гурий, — обернувшись к нему, произнёс парень голосом старого дикого пса. Он не испугался, как поступил бы любой на его месте. — Три часа ночи уже. Запаздываем.

Гурий сел на скамейку, снова залез рукой во внутренний карман, и, достав из него большой пакет, протянул его ночному собеседнику.

— Здесь не все. Четырнадцать, если не ошибаюсь, — парень взвешивал глазами принесённое Гурием, — должно быть ровно двадцать одно. Не больше, не меньше.

Человек без лица рассердился, взлетев на скамейку. Он снял шляпу, бросив её на пол. На его затылке начал образовываться рот. Без клыков, челюстей, зубов, свойственных любому подобному созданию. Наклонив голову, приблизился к парню. Тот от страха в штаны наделал.

— Это не моё указание, — оправдывался тот. — Я лишь передаю её слова!

Но Гурий был зол. Вспомнив свой уговор, он пересилил свой гнев и взял себя в руки.

— Четырнадцать, так четырнадцать, — уже оправдывался пройдоха, — но завтра постарайся достать остальные. Любой ценой. План, который был обсуждён и утверждён, выполнен лишь наполовину — девка уже готова. И хотя она — вылитое чучело, но всё равно идеально подходит.

С этими словами парень похлопал трусливо человека без лица по колену, встал, обтряхнув с себя снег, и произнёс:

— Tarjeh!

И последний фонарь в дальнем парке погас.

* * *

— Дело сделано, — в одном из кабинетов, находившемся в одной из башен Александрийского дворца, распахнулась дверь. На большом троне, облокотившись о мягкую спинку, сидела женщина. Было темно, но можно было заметить: её взгляд направлен куда-то вверх. Не задумываясь, она устремила его на того самого паренька, общавшегося в парке с человеком без лица. Он быстро менялся в облике: кожа быстро старела, волосы седели, даже голубой оттенок глаз стар серым. — Дело сделано, — повторил Евгений Петрович, жуя вишню.

Женщина выпрямилась, положив руки на свой стол, на котором были разбросаны множество толстых книг: они все были открыты, у некоторых были вырваны страницы.

— Отлично, — произнесла она, — несмотря на столь сжатые сроки выполнения приказов… Но нужно поторопиться! Кажется, Доброславу стало известно о заговоре!

— Да!

— Мне всё равно, он только лишь глупый мальчишка, и не может трезво оценивать ситуацию!

— Всегда на Вашей стороне.

— Я просмотрела бесконечное множество книг. Ни одной лазейки так найти и не смогла. Евгений Петрович, это — наш последний шанс! Другого такого не будет!

Женщина вздохнула, сев в королевский трон.

— Нам не нужен другой шанс, всё идёт строго по плану…

Кирилл слышал весь разговор. И хотя лица были скрыты, ни одно слово не пролетело мимо его «ушей». Ни одна деталь не осталась незамеченной. Он парил возле горевших свечей том самом кабинете в одной из башен Александрийского дворца, пока его не затрясло, и он не вернулся… в своё собственное тело.

Глава одиннадцатая
Сон Катерины

За 2 дня до Нового года

«Что, и Писпи тоже?»

Удивительно, на раскрытия каких только сюжетных линий способно наше сознание, когда мы спим… Что-то невидимое трудится над нашим телом, возвращая за ночь бодрость духа и силу в каждую клеточку тела. Утром мы готовы к свершению подвигов, к постановке новых рекордов, успеху во многих начинаниях.

Но вот что происходит в нашей голове, когда мы спим?

Она сидела на лавочке, стоящей в центре нескончаемого поля с гладко выстриженной травой. На тысячи миль — ни одного человека. Солнце светило ярко. Но девушка оставалась в тени могучего дуба, около которого и расположилась скамейка.

— Здравствуй, принцесса, — неведомо откуда появилась Катина бабушка. Она держала в руках своего любимого мопса.

— Что, и Писпи тоже? — спросила её внучка.

— Мы не оставили для неё никакой еды, — расстроилась старушка. — Как поживаешь?

— Спасибо, всё хорошо. И нога совсем не болит.

— Дорогая, ты должна быть осторожнее. Жертва, на которую я пошла…

— Постой, о какой жертве ты говоришь? — перебила женщину внучка.

— Давай, я просто буду показывать…

Растворились и поле, и дерево, и скамейка…

Вокруг всё изменилось. Бабушка с внучкой находились уже в каком-то старом туалете.

— Сейчас мы выйдем, принцесса, — женщина показала на выход, — и ты сможешь узнать тайну, которую долго хранила наша семья. Правда — это единственное моё незавершённое дело в этом мире. Только будь спокойна. Готова?

Дверь распахнулась. Катя вышла первая в грязный коридор заброшенной психиатрической больницы. На полу были разбросаны грязные бинты, медицинские принадлежности, разбитые банки. Вдоль стен стояли такие же грязные каталки, перевёрнутые шкафы. Лампы не горели — помещение освещалось только вспышками молний за окном.

39